Глава 12
На третий день моего пребывания в больнице, одна из медсестёр принесла мне в палату огромный букет цветов.
– Наташа, приходил очень приятный молодой человек и передал тебе эти цветы, – торжественно произнесла она.
Соседки по палате ахнули, и с завистью посмотрели на меня. Я с надеждой взяла букет и вынула оттуда открытку, на которой, ровным красивым почерком было написано: «Выздоравливай, и помни, что я люблю тебя!»
Я бросилась вслед за медсестрой по коридору.
– Валя! Валя! Кто принёс цветы? – на ходу кричала я.
Она обернулась, когда я поравнялась с ней.
– Я же сказала, молодой приятный человек. Ты что же, не знаешь, кто тебе может принести цветы?
– Как он выглядит? – нетерпеливо спросила я.
– Ну: молодой, высокий, симпатичный, – перечисляла она.
– Блондин с синими глазами? – в надежде спросила я.
– Нет, – отрицательно замотала она головой, – тот был шатен, в затемнённых очках.
С моего лица сошла улыбка, и я, медленно повернувшись, побрела назад в палату.
– Что-то не так, Наташа? – крикнула она мне вслед, но я не обернулась.
Надежда, наверно последняя, которая у меня родилась, рухнула. Вадим! Я не нуждалась в его цветах, тем более в сочувствие. Я склонна была думать, что все неприятности у меня с Эмилем, именно из-за него. Но каким образом не понимала, Эмиль не мог знать о нём.
Через десять дней меня выписали. За мной приехал отец, который ещё долго разговаривал с моим лечащим врачом по поводу моего здоровья, выслушивая его рекомендации. В университете меня не было две недели, и я вовсю старалась наверстать упущенное. Я решила не опускать руки, тем более был конец учебного года.
Я не хотела верить, что с Эмилем случилась беда, я просто не могла принять это, какое-то внутреннее чувство говорило, что проблема вовсе не в его здоровье. Он не может сейчас умереть, ведь он говорил, что лель может прожить не менее года после разлуки, а прошло всего девять месяцев.
«Надо проверить всю информацию, а не раскисать, держаться до конца!» – решила я.
Я попробовала связаться с Авророй, и даже написала ей письмо, но ответа от неё не последовало, как и не было ответа от Вильема, Эрика и Фрейи. Они как будто исчезли из моей жизни навсегда. Меня это сильно угнетало, и я глотала таблетки, которые мне выписал врач. Но по ночам я всё равно плакала, когда оставалась один на один со своими мыслями. Я старалась, чтобы родители не слышали моих слёз, но утром по их глазам я всё понимала, они знают, как я страдаю.
Я окунулась с головой в учёбу, стараясь хоть как-то отвлечься от тяжёлых мыслей, но это не всегда помогало. Почти каждую ночь мне снился Эмиль, и я каждый раз рассказывала ему про Вадима, но он лишь грустно мне улыбался, не произнося ни слова. Во сне я хотела дотронуться до него, но когда я приближалась, фигура Эмиля начинала отдаляться от меня. Во сне я кричала и звала его, отчего внезапно просыпалась и начинала пить таблетки, чтобы успокоиться. Мама, несколько раз пыталась поговорить со мной, но я сразу замыкалась в себе, не желая поднимать эту тему, а она лишь качала головой и тяжело вздыхала. Однажды я пришла домой и, раздеваясь в коридоре, услышала, как мама с папой, на кухне, говорят обо мне.
– Я же говорила, что он её бросит! – возмущалась мама.
– Оля, ну с чего ты взяла, что он её бросил? – пробасил отец.
– А что по твоему с ней происходит? Ты посмотри, на ней лица нет! Она постоянно молчит, практически ничего не ест, и только занимается! – возразила она.
– Ну, всякое в жизни бывает, не обязательно, что он её бросил.
– Нет, Николай! Именно бросил! – подытожила она. – Вадим! Какой приятный, молодой человек! Воспитанный, образованный! Она бы с ним, как сыр в масле каталась. Так нет! Ей подавай олигарха! Ну, чем этот Эмиль лучше Вадима? Ничем.
– Не тереби девчонке душу, хоть сейчас, пусть свыкнется с разлукой, а там видно будет, – сказал отец.
– Как скажешь, Николай. Но замуж, я её всё равно выдам за Вадима, лучшей партии она не найдёт себе, – поставила точку в разговоре мама.
Я кашлянула, заходя на кухню, и родители обернулись.
– Доча, а мы и не слышали, как ты пришла, – заискивающе улыбнулась мама. – Садись обедать с нами, съешь хотя бы полтарелки супа.
Я села за стол.
– Зря стараешься, мама, я всё равно не выйду замуж за Вадима, даже если мы с Эмилем не будем вместе.
– Хорошо, хорошо, дочка, не выйдешь, и не надо. На, покушай лучше суп, – она поставила передо мной тарелку.
Отец с жалостью посмотрел на меня:
– Наташа, пожалуйста, поешь.
Я вздохнула, и принялась есть суп, только чтобы не расстраивать папу.
– Чем собираешься заняться на каникулах? – спросил он.
– У меня нет вариантов, папа, я поеду к бабушке в Карелию.
– Дочка, а может, купим путёвки в Турцию или Египет, да и рванём на месяц за границу отдыхать втроём? – с энтузиазмом предложил он.
– Нет, папа, спасибо, я лучше в Карелию к бабушке. А если ехать за границу, то только соглашусь в США, в Принстон.
Мама выронила тарелку из рук и, сердясь за свою неловкость, принялась убирать осколки.
– Никакого Принстона, Наташа! – сердито сказала она.
– Тогда в Карелию, – спокойно сказала я, и отодвинула тарелку. – Спасибо, мама, суп был очень вкусным.
Поехать на каникулы в Карелию, я давно уже решила. Во-первых: из-за бабушки, я скучала без неё, ну и во-вторых: из-за Эмиля. Я надеялась, что он тоже приедет туда, ведь он говорил, что его контракт, в Принстоне, заканчивается в мае, и продлевать он его не собирается. Возможно, мы ещё с ним увидимся, и он мне всё объяснит. Если его не будет там, я хотя бы поговорю с Вильемом, уж он-то точно в курсе всех дел Эмиля.
Каждый вечер, ровно в восемь часов вечера, я садилась за компьютер, открывала скайп и ждала. Просидев пару часов, глядя на экран, и проверив почту, я ложилась спать, предварительно приняв снотворное, иначе уснуть я не могла.
Перед тем как уехать в Карелию, в последнюю ночь, проведённую дома, мне приснился удивительный сон. Мы с Эмилем гуляли по густому лесу, и тропинка была такой узенькой, что нам приходилось прижиматься друг к другу, чтобы не сойти с неё. Вокруг нас цвёл невообразимо красивыми цветами папоротник. Мы держались за руки, и в полумраке густого леса наша кожа рук переливалась таинственным перламутровым цветом. Эмиль мне что-то говорил, а я лишь улыбалась, не сводя с него своих счастливых глаз. Мы будто не шли, а плыли по тропинке, не ощущая земли под ногами. Его рука была тёплой и сильной, я боялась её отпустить. Мне казалось, что если мы расцепим руки, то навсегда потеряем, друг друга, и уже не найдём. В лесу пели птицы и гуляли разнообразные животные. Они поднимали головы, когда мы проходили, нет, скорее проплывали мимо них, и они нас не боялись. Лес казался таинственным и волшебным. Внезапно в лесу послышался резкий звон, и все звери в страхе разбежались. Эмиль повернулся ко мне и грустно улыбнулся, произнеся одно лишь слово, которое я запомнила из этого сна: «Пора!»
Я резко открыла глаза, на тумбочке вовсю трезвонил будильник. Я с силой хлопнула по кнопке, и резкий звук оборвался. Со стоном я уткнулась в подушку и чуть слышно произнесла:
– Эмиль, зачем ты мне снишься, если оставил меня? Ты ранишь моё, и так уже разбитое сердце.
Глава 13
Сборы мои, были недолгими. Упаковав нужные вещи, я также не забыла про свою заветную шкатулку и фотографию в рамке, где мы с Эмилем в ресторане танцуем. В комнату заглянул папа.
– Собралась, дочка?
– Собралась, – кивнула я.
Он протянул мне свёрток:
– Мама передала тебе в дорогу пирожки.
– Ах, эта мама, всё боится, что я ещё больше похудею, стараясь накормить меня как можно более калорийной пищей. Передай ей спасибо, – беря свёрток и запихивая его в чемодан, сказала я.
На вокзале отец обнял меня и сказал:
– Наташа, прошу тебя, не делай опрометчивых поступков, я переживаю за тебя.
– О чём ты, папа?
– Сама знаешь, о чём я. Я об Эмиле. Возможно, он тоже приедет навестить своего брата, так что ты, дочка, будь с ним осторожна, видишь, как он поступил с тобой.
– Я разберусь, папа, не переживай. Возможно, он и вовсе не приедет, но я хочу поговорить с Вильемом, он то точно знает, что произошло.
– А может не стоит вообще разбираться в этом, пусть будет всё как есть? – спросил он.
– Нет, папа, я должна знать, что случилось. Я не верю, что я не нужна Эмилю, и он меня из-за этого бросил. Не верю!
Отец потёр переносицу и вздохнул.
– Он произвёл на меня хорошее впечатление, и мне тоже верится с трудом, дочка, что Эмиль на такое способен, иначе он сказал бы тебе об этом честно, тут что-то не так.
– Спасибо, папа, хоть ты меня поддерживаешь, – я обняла его и поцеловала в небритую щёку.
Вдали, послышался гудок локомотива.
